Обещанная оппозицией весна подходит к концу, однако акций протеста что-то никто не устраивает. Да и грузинское правительство, очевидно, вовсе не ощущает своей «завершенности» и даже, напротив, чувствует себя вполне устойчиво.

Каковы намерения недавно основанной, но уже известной, т.н. радикально оппозиционной «Грузинской партии», и когда она собирается осуществить свои планы действий,- об этом с «Грузией и миром» побеседовала член «Грузинской партии» СОФО ХОРГУАНИ.

- «Грузинская партия», правда, воспринимается как радикально оппозиционная, но пока что вы ограничиваетесь лишь заявлениями. Когда вы собираетесь приступить к активным действиям?

- А мы уже активно действуем: ездим по регионам основываем районные организации… Каждый день пребывания во главе правительства Михаила Саакашвили представляет для страны серьезную опасность. Хотя для того, чтоб сменить руководство, нужно иметь силу. Именно потому весь этот период мы выстраиваем партийную структуру, которая сможет взять на себя всю ответственность.

- Почему «Грузинская партия» не присоединяется к т.н. оппозиционной восьмерке, которая путем переговоров пытается достичь согласия?

- Несколько дней назад я прослушала заявления Дато Бакрадзе и членов парламента о том, что срок, по которому весной должны были о чем-то договориться с оппозицией, не был определен, и что в срыве переговоров виновата, опять-таки, оппозиция. О чем можно говорить с Давидом Бакрадзе после такой лжи?!

- В то время, когда среди населения и так царит нигилизм и люди думают, что в стране, все равно, ничего не изменится, политики не должны своими действиями усугублять положение…

- Когда оппозиционная «восьмерка» заявляет, что идет на переговоры с властями и добьется улучшения обстановки на выборах, она должна осознавать, что ответственность за возможный неуспех – на ней.

На одной из встреч я спросила представительницу «восьмерки», из «Свободных демократов», Тею Цулукиани, действительно ли они так наивны, что верят в достижение чего-либо путем переговоров с руководством? – Мы не надеемся,- ответила она,- но хотим показать миру, насколько неадекватно правительство Грузии… Дополнительные доказательства того, что это правительство криминально, мне не требуются.

- Как Вы сказали, в обществе царит нигилизм, на сегодняшний день нет и заряда протеста. Исходя, хотя бы, из прошлого политических лидеров «Грузинской партии», сможете ли вы разжечь этот пыл и завоевать доверие общества?

- Для того, чтоб сменилось руководство, мне не нужен пыл. Наша главная задача – вернуть людям надежду. Еще в феврале председатель нашей партии, Созар Субари, призвал политические партии и общество к объединению. Для прекращения существования автократического режима согласие и консолидация общества важны.

- Касается ли ваш призыв к объединению Нино Бурджанадзе? Вы и «Народное собрание» Бурджанадзе рассматриваетесь как радикальные оппозиционеры, хотя отношения у вас довольно напряженные, и в противостояние вы вступили именно тогда, когда единство устраивало вас, наверно, больше всего.

- Это – последствия заявления Ираклия Окруашвили, который сказал, что напрасные ожидания порождают в обществе нигилизм. Из-за этого мы выслушали со стороны г-жи Нино Бурджанадзе множество необоснованных, провокационных и оскорбительных обвинений.

Представители нашей партии также заявили, что если Нино Бурджанадзе признает свои промахи, хотя бы в связи с 7 ноября или президентскими выборами, и скажет, что она ошиблась, тогда еще можно будет говорить об объединении. Впрочем, после того, как Нино Бурджанадзе заявила, что она самый чистый политик, о чем, вообще, речь! Если допускаешь ошибку, умей признать ее и принести извинения.

- Лидеры вашей партии, те же Ираклий Окруашвили или Эроси Кицмаришвили, смогут признать свои ошибки и извиниться?

- МЫ НИКОГДА НЕ ПРОСИЛИ НЕ ГОВОРИТЬ О НАШЕМ ПРОШЛОМ. МЫ ЗНАЕМ, КТО МЫ И ОТКУДА ИДЕМ. И ОШИБОК У НАС БЫЛО МНОГО, НО И ХОРОШЕГО МЫ СДЕЛАЛИ НЕМАЛО. МЫ НЕ БЕЖИМ ОТ СВОЕГО ПРОШЛОГО И НЕ ПРЕТЕНДУЕМ НА ЗВАНИЕ САМЫХ ЧИСТЫХ ПОЛИТИКОВ.

- Впрочем, несмотря на противостояние, Леван Гачечиладзе недавно заявил, что «Народному собранию» и «Грузинской партии» нечего делить, и что вместе с «Народным собранием» можно создать хорошую, солидную политическую силу. Возможно ли, что в ближайшем будущем мы вновь увидим вместе Нино Бурджанадзе и «Грузинскую партию»?

- Конечно, вполне возможно, что однажды мы все окажемся на акции, рядом друг с другом. Если будут уличные акции, я выйду и встану там, где мои сограждане, и другим в этом препятствовать не буду.

- Идут разговоры и о вопросах финансирования партии. Кто финансирует «Грузинскую партию»?

- В Грузии, так сказать, нелегко быть в оппозиции. На нас смотрят через увеличительное стекло, авось, мы где-то, в чем-то оплошаем. У нас имеются сторонники, которые нам помогают. Финансы партии будут прозрачны.  Однако следует отметить и то, что и сами ее основатели достаточно богаты: Леван Гачечиладзе, помню, несколько раз даже упоминался в числе лучших бизнесменов.

- Хотя много говорят и о его долгах…

- Понятно, но он весь свой финансовый ресурс направил на смену власти, и закон дает ему такое право.

- Последует ли за его докладом какой-либо реальный результат? Распространилась информация, что из-за отчета народного защитника могут «полететь» несколько министров. Однако пока ничего не происходит…

- Я не надеюсь, что за этим последует какая-нибудь реакция. Мы тоже делали подобные доклады, но власти их не учитывали.

- Но если мы, в итоге, ничего не получим, что толку от заявлений и докладов? А не может аппарат народного защитника задействовать более эффективный механизм?

- Народный защитник должен действовать в рамках закона. А наше законодательство не предоставляет больших возможностей. У нас рекомендации народного защитника – максимум, что он может сделать. И если б парламент, действительно, был бы парламентом, на основе рекомендаций народного защитника, правительство должно было бы принимать реальные решения. Но оно настолько развращено, что демократический имидж мы уже не можем сохранять даже фасадно.

- Европейский суд вынес приговор по делу Гиргвлиани. Начнется ли новое расследование?

- Мы услышали поразительный ответ от представителей руководства, когда заместитель министра юстиции, Бурджалиани, заявил, что, мол, ничего особенного – они просили 300 тысяч евро, но мы отделались всего 50 тысячами. В условиях этого правительства, я исключаю начало расследования, поскольку и те, кто заказывал, и те, кто исполнил, и те, кто замял дело – высокопоставленные чиновники. Вано Мерабишвили все еще министр внутренних дел, Тако Салакая - все еще его жена, Дата Ахалая – начальник ДКБ, и Алания все там же. Они, что, должны расследовать собственные преступления?!

Однако у всех автократических режимов есть нечто общее – они всегда заканчиваются.

Беседовала Шорена Цивкарашвили